Гробовое молчание - Страница 69

Спустя полтора года исчезла следующая по списку девочка. Пятнадцатилетнюю Патрицию Боулс последний раз видели возле торгового центра, где ее высадила мама. Через три часа девочка не пришла в назначенное место. Она была светловолосой и голубоглазой, рост метр шестьдесят, вес — сорок семь килограммов. Как и Дебора Шиффер, она была отличницей и никогда не создавала проблем. Без сомнения, исчезновение Патриции внесло свою лепту в последовавшее крушение брака ее родителей. Спустя семь лет умерла ее мать, а отец, которого Джейн в конце концов удалось застать в нынешнем жилище во Флориде, не слишком охотно говорил о давно пропавшей дочери. «Я снова женился, и сейчас у меня трое детей. Мне ужасно больно даже просто слышать имя Патти», — сообщил он Джейн по телефону. Да, ему несколько раз звонили из полиции по этому делу. Да, недавно он говорил с детективом Ингерсоллом. Но из этих звонков ничего путного не вышло.

После исчезновения Патти Боулс прошло больше года, прежде чем пропала еще одна девочка. Шестнадцатилетняя Шерри Танака была маленького роста, училась в девятом классе средней школы в Этлборо. В один прекрасный день она исчезла из своего дома, оставив входную дверь приоткрытой, а домашнее задание — разложенным на обеденном столе в столовой. Ее мать, ныне проживающая в Коннектикуте, недавно получила письмо от детектива Ингерсолла, в котором он просил рассказать ему о Шерри. Послание было датировано четвертым апреля, и его несколько раз переправляли с одного старого адреса женщины на другой. Она пыталась позвонить детективу не далее как вчера, но никто не снял трубку.

Потому что Ингерсолл погиб.

Госпожа Танака не знала других девочек из списка и никогда не слышала о Шарлотте Дион. Однако имя Лоры Фан оказалось ей знакомо, потому что девочка была азиаткой, как Шерри, и эта деталь засела в голове у госпожи Танака. Заставила ее задуматься: а нет ли здесь какой-нибудь связи? Много лет назад она звонила в полицию Этлборо и говорила об этом, но никакого ответа не последовало.

То, что за шесть лет в Массачусетсе пропали три девочки, — факт сам по себе неудивительный. Ежегодно по всей стране пропадали тысячи подростков в возрасте от двенадцати до семнадцати лет, и многих из них, без сомнения, похищали вовсе не члены семьи. За этот же период в штате исчезли десятки девочек из той же возрастной группы, но их в списке Ингерсолла не было. Почему он сосредоточился именно на этих жертвах? Неужели потому, что у них примерно одинаковое телосложение и похожий возраст? Или потому, что всех их похитили из мест, близких к магистрали 495, огибающей большой Бостон?

Но ведь оставалась еще и семнадцатилетняя Шарлотта Дион. В отличие от других девочек она была старше, училась без особого интереса и получала лишь удовлетворительные оценки. Как она вписывалась в эту картину?

Не исключено, что никакой картины и не было. Ингерсолл мог искать связь, которой не существовало.

Отложив записи о трех девочках, Джейн сосредоточилась на папке Шарлотты, которую составил детектив Букхольц. Она была гораздо толще дела Лоры Фан, и Джейн предположила, что это из-за фамилии Дион. С богатством считаются, даже в вопросах правосудия. Возможно, с ним считаются как раз именно в этих вопросах. Родитель пропавшего ребенка никогда не сможет успокоиться. Даже спустя десятилетия, увидев на улице молодую женщину, он будет задумываться: а вдруг это его давно утраченная дочь, но только повзрослевшая? Или же всего-навсего случайная прохожая, как и остальные, просто ее улыбка или форма губ внезапно показались до боли знакомыми?

Джейн открыла конверт, содержавший, вероятно, последние снимки Шарлотты, которые полиция получила из фотоархива «Бостон глоуб». Там было с десяток изображений, сделанных на похоронах Артура и Дины Мэллори. Если верить «Бостон глоуб», их кошмарная смерть и широкое освещение в прессе массового убийства в «Красном фениксе» привлекли на кладбище около двух сотен человек, и фотограф сделал несколько общих планов траурно одетого сборища возле двух открытых могил.

Однако больше всего привлекали внимание крупные планы с изображением членов семей. Шарлотта стояла точно посередине и представляла собой драматический центр композиции, что неудивительно — бледные черты и длинные светлые волосы делали ее хрупким воплощением горя. Она держала руку возле рта, словно пытаясь сдержать рыдания, и ее лицо искажала почти физическая боль. Справа от девочки стоял ее отец Патрик, с тревогой смотревший на дочь. Но она всем корпусом отвернулась от папы, словно не желая, чтобы он видел ее страдания.

У самого края фотографии стоял Марк Мэллори; его темные волосы были тогда длиннее и непокорнее. Уже в двадцать лет он казался мускулистым, широкоплечим мужчиной. Марк возвышался над худощавой женщиной среднего возраста, что сидела в инвалидном кресле рядом с ним, а его рука покоилась у нее на плече. Джейн предположила, что это мать Марка Барбара, бывшая жена Артура Мэллори. Барбара сидела, уставившись на гробы, не имея ни малейшего понятия, что фотоаппарат навсегда запечатлел выражение ее лица — на нем отражалось не горе, а чудовищный холод отчуждения. Словно лежавший в гробу человек был для нее ничем. А может, даже меньше, чем ничем. Артур ушел от нее к Дине, и, хотя Марк утверждал, что родители не держали друг на друга зла, выражение лица Барбары говорило совсем о другом. Отвергнутая жена, сидящая в инвалидном кресле у могил бывшего мужа и женщины, которая похитила его. Чувствовала ли Барбара в тот момент хоть какое-то удовлетворение? Приступ ликования из-за того, что она пережила их обоих?