Гробовое молчание - Страница 52

Джейн вспомнила, как однажды, еще шестилетней девочкой, она была в зоопарке, и папа приподнял ее на руках, чтобы дочка увидела паукообразных обезьян. Зверьки всего лишь разок глянули на нее, и клетка погрузилась в пугающий хаос: обезьяны принялись вопить и скакать по веткам, будто бы только что узрели самого сатану. Тут же примчался работник зоопарка. «Отойдите, посторонитесь! — приказал он всем собравшимся. — Я не знаю, что их напугало!» Папа уносил Джейн прочь от клетки, а она прекрасно понимала, из-за кого взбесились обезьяны. Они испугались ее. «Что привиделось им в шестилетней девочке с черными кудряшками?» — задумалась Джейн. Или они поняли что-то иное, нечто, открывшееся им еще тогда? Может быть, то, кем она станет в один прекрасный день?

— Ну и как идут дела с обезьяньими книжками?

От слов Корсака Джейн вздрогнула и оторвалась от книги. Он был одет в лучший воскресный костюм — во всяком случае, в лучший из всех комплектов, которые можно было бы составить для ужина у Анжелы Риццоли. Во всяком случае, на его белой рубашке-гольф и классических брюках цвета хаки не было пятен от кетчупа. После инфаркта, пережитого несколько лет назад, Корсак сел на диету и сбросил четырнадцать килограммов, однако сейчас его вес начал потихоньку возвращаться, и отрастающий живот опять натягивал ремень, в котором недавно проделали новое отверстие.

— Это для одного нашего дела, — пояснила Джейн. Она закрыла книгу, радуясь возможности не видеть Сунь Укуна.

— Да, я слышал о нем. Снова у вас таинственная история. Все началось с мертвой женщины на крыше, верно? Как бы мне хотелось снова оказаться в седле!

Поглядев на его живот, Джейн подумала: да поможет Бог той лошади, на которую ты решишь взгромоздиться.

Корсак плюхнулся в кресло — то самое, в котором любил сидеть отец Джейн. Странно было видеть его на привычном месте Фрэнка Риццоли, однако папа Джейн лишился всех прав на кресло в тот день, когда ушел от Анжелы и переехал к Шлюшке. Теперь все они называли ее именно так, хотя прекрасно знали ее имя. Сэнди Хаффингтон. Джейн обладала полной информацией о Шлюшке, включая количество уведомлений о нарушении правил дорожного движения, которые та получила за последние десять лет. Их, уведомлений, было ровным счетом три. Именно из-за Шлюшки Винс Корсак сидел в этом кресле, счастливый и раздобревший на Анжелиной стряпне.

Джейн даже думать не хотелось о том, какими еще способами ублажала его мама.

— Китайский квартал, — пробормотал Корсак. — Странное место, вкусная еда.

Ну конечно же он не забыл о еде!

— Что ты помнишь о стрельбе в «Красном фениксе»? — поинтересовалась Джейн. — До тебя наверняка доходили тогдашние слухи.

— Да это просто жуть какая-то. С чего вдруг парню, отцу лапочки-дочки, понадобилось застрелить четырех человек и пустить себе пулю в висок? Я никогда этого не понимал. — Винс покачал головой. — Да и ребенок был такой милый. Настоящая папенькина дочка.

Эти слова удивили Джейн.

— Ты знал семью повара?

— Да нет, конечно, хотя неоднократно ужинал там. Эти китайцы понятия не имеют, что такое выходные, поэтому ресторан был открыт постоянно, почти всю ночь. Даже после самой поздней смены там можно было поужинать. Как-то раз, в воскресенье, я зашел в ресторан в десять вечера, и печенье с предсказанием мне принесла девочка. Детский труд, конечно, м-да. Но, судя по виду, девчонка с большим удовольствием крутилась возле папочки.

— Ты уверен, что видел дочку повара? Тогда она, наверное, была совсем малышкой.

— Она и выглядела малышкой. Лет пяти, вряд ли больше. Ну очень миленькая. — Корсак печально вздохнул. — Не могу поверить, что отец был способен сотворить такое, что он мог оставить жену и ребенка. Не говоря уж о других разрушенных по его вине семьях. А через несколько недель похитили дочь одной из убитых.

— Шарлотту Дион.

— Так ее звали, да? Я просто помню, что это была какая-то греческая трагедия. Одно несчастье за другим.

— А знаешь, что самое странное? — спросила Джейн. — За два года до этого похитили дочь еще одного погибшего. Официанта. Она пропала по дороге из школы домой.

— Да ладно! Я этого не знал. — Корсак обдумал новую информацию. — Поразительно. Волей-неволей начинаешь думать, что это не просто совпадение.

— Одна из последних фраз, сказанных мне детективом Ингерсоллом по телефону, касалась девочек. «Речь о том, что случилось с теми девочками». Вот что он сказал.

— С теми двумя девочками? Или с какими-то другими?

— Не знаю.

Корсак покачал головой.

— Столько лет прошло, а мы опять думаем о них. Жутко осознавать, что сейчас, возможно, от них остались одни скелеты. — Он помолчал. — Но сегодня вечером мне хочется думать совсем не об этом. Давай нальем вина.

— А я думала, ты любитель пива.

— Твоя мамка обратила меня. Знаешь, в любом случае вино лучше действует на мой старый мотор. — Он встал из кресла. — Пора поговорить о чем-нибудь радостном, верно?

Только не о мертвецах, подумала Джейн. Не о массовых убийствах и не о похищенных девочках. Но когда в дом вошел Габриэль, державший Реджину за ее крохотную ручку, Джейн снова подумала о Шарлотте Дион и Лоре Фан. Она помогла маме отнести блюда на стол. Это была целая череда все более и более впечатляющих кушаний. Хрустящая жареная картошка. Зеленая фасоль, сбрызнутая оливковым маслом. И наконец — две роскошные жареные курицы, благоухавшие розмарином. Но даже когда они сели за стол, когда Джейн повязала Реджине слюнявчик и разрезала мясо на мелкие кусочки, чтобы ребенку было удобней есть, Риццоли продолжала размышлять о пропавших девочках и безутешных родителях. Как матери жить дальше после такого? Джейн задумалась: а не хотелось ли Айрис Фан в конце концов покончить со своими мучениями? Спрыгнуть с крыши или принять горсть снотворных таблеток? Это ведь куда проще, чем каждый день жить горем, изнемогать без близких людей, которых больше никогда не сможешь увидеть.