Гробовое молчание - Страница 22

Перевернув последнюю страницу дела, Джейн обнаружила краткое дополнение к отчету:

...

Шарлотта Дион, дочь Дины Мэллори, была объявлена в розыск 24 апреля. Последний раз ее видели неподалеку от Фаньюл-холла во время школьной экскурсии. По словам детектива Хэнка Букхольца, свидетельства указывают на возможное похищение. Расследование продолжается.

Дополнение, датированное 28 апреля, было подписано детективом Ингерсоллом.

Две пропавшие девочки — Лора Фан и Шарлотта Дион. Обе были дочерьми людей, убитых в «Красном фениксе», однако в отчете все указывало лишь на то, что это печальное совпадение. Все соответствовало словам доктора Цукера. Порой нет ни принципа, ни плана, а есть просто слепая жестокость судьбы, которая не считается с тем, что кто-то и так слишком много страдал.

— Знаешь, Риццоли, вам с Фростом просто нужно было спросить у меня.

Джейн подняла голову и увидела Джонни Таня, остановившегося у ее стола.

— Спросить у тебя — о чем?

— О массовом убийстве в «Красном фениксе». Я только что видел Фроста. Он сказал мне, что вы разыскиваете все документы, касающиеся этого дела. Если бы вы обратились ко мне, я бы сразу же все рассказал об этом происшествии.

— Откуда ты о нем знаешь? Когда это случилось, тебе было сколько — лет восемь?

— Я прикреплен к Чайна-тауну, а значит, должен знать обо всем, что там происходит. Знаешь, китайцы до сих пор говорят о «Красном фениксе». Эта история напоминает незаживающую рану. Она никогда не заживет, поскольку к ней примешивается позор.

— Позор? Почему?

— Убийца был одним из наших. Говоря это, я подразумеваю всех китайцев. — Тань указал на папки, лежавшие на столе у Джейн. — Я просматривал это дело два месяца назад. Говорил с Лу Ингерсоллом. Читал отчеты судмедэкспертизы. — Он постучал себя по голове. — Вся информация здесь, не сомневайся.

— Я не знала, что ты знаком с этим делом.

— И тебе не пришло в голову спросить меня? А я-то думал, что стал членом команды.

Джейн не понравились обвиняющие нотки, прозвучавшие в голосе Таня.

— Да, ты член команды, — согласилась она. — Я постараюсь не забывать об этом. Но ты очень облегчишь дело для всех нас, если перестанешь вести себя так вызывающе.

— Просто мне хочется быть в первых рядах. Неприятно, когда в тебе видят какого-то придурка на подхвате, а это случается здесь слишком уж часто.

— Что ты имеешь в виду?

— Бостонское ПУ — большой и чудесный «плавильный котел», верно? — Тань рассмеялся. — Вранье!

Некоторое время Джейн рассматривала молодого человека, пытаясь расшифровать каменное выражение на его лице. И вдруг узнала в нем себя — в возрасте Таня она жаждала показать, на что способна, и возмущалась, когда ее игнорировали.

— Сядь, Тань, — велела она.

Вздохнув, он придвинул ближайший стул и сел.

— Ну?

— Ты думаешь, я не представляю себе, что значит быть в меньшинстве?

— Не знаю. А ты представляешь?

— Оглянись вокруг. Сколько женщин-детективов работает в отделе убийств? Одна-единственная, и ты с ней разговариваешь. Я знаю, каково это, когда ребята не подпускают тебя к делу; они считают: раз ты девушка, эта работа не для тебя. Тань, придется научиться справляться со всеми идиотами и со всем дерьмом, потому что и того, и другого — пруд пруди.

— Но это не значит, что мы должны делать вид, будто радуемся этому пруду.

— И что, если не радуемся — это может что-то изменить?

— Видимо, ты — изменила. Потому что тебя они признают.

Джейн задумалась: а правда ли это? Вспомнила, какой была ее жизнь, когда она только поступила в отдел и ей приходилось мириться с хихиканьем, шутками о тампонах и намеренными оскорблениями. Да, теперь стало легче, однако война была тяжелой и длилась годами.

— Если будешь ныть и жаловаться — точно ничего не изменишь, — заметила она. — Нужно просто делать свою работу лучше других. — Джейн умолкла. — Я слышала, ты запросто сдал экзамен на детектива с первой попытки.

Тань быстро кивнул:

— И к тому же на самый высокий балл.

— А сколько тебе? Двадцать пять?

— Двадцать шесть.

— Это, знаешь ли, против тебя.

— Что? То, что я очередной азиат-зубрила?

— Нет. То, что ты совсем еще паренек.

— Чудесно. Еще одна причина, чтобы меня не принимали всерьез.

— Да ладно, причин, по которым ты оказываешься в невыгодном положении, можно насчитать с десяток. Некоторые из них существуют на самом деле, а другие ты придумал сам. Справься с ними и выполняй свою работу.

— Только если ты попробуешь не забывать, что я член команды. Позволь мне заняться беготней, связанной с «Красным фениксом», раз я уже хорошо знаком с этим делом. Я могу куда-нибудь позвонить, поговорить с родственниками убитых.

— Фрост уже собрался снова побеседовать с госпожой Фан.

— Значит, я пообщаюсь с другими родственниками.

Джейн кивнула.

— Хорошо. А теперь расскажи мне, как далеко ты продвинулся с этим делом.

— Впервые я просмотрел эту папку в феврале, когда меня прикрепили к участку A-один и я узнал, что некоторые жители Чайна-тауна по-прежнему говорят о «Красном фениксе». Я вспомнил, что слышал об этом деле еще ребенком, когда жил в Нью-Йорке.

— Ты слышал о нем в Нью-Йорке?

— Поверь мне, если это большая новость и если она имеет отношение к какому-нибудь живущему в стране китайцу, о ней судачит все китайское сообщество. «Красный феникс» обсуждали даже в Нью-Йорке. Я помню, бабушка говорила мне: какой позор, что убийца — один из наших. Она считала, что это бросает тень на всех китайцев. Заставляет нас походить на преступников.